Город по плану. Характер города в линиях и геометрии.
Город — это не только скопление зданий, но и материализованная идея, слепок эпохи, отражающий ценности, страхи и амбиции общества. Мы ежедневно движемся по улицам, часто не задумываясь, почему они спланированы именно так. Актуальность данного исследования заключается в дешифровке кода городского пространства.
В отличие от подходов, рассматривающих историю архитектуры как череду стилей, данное исследование фокусируется на фундаментальных геометрических принципах организации города. Такой ракурс позволяет выявить неочевидные связи между абстрактной геометрией и конкретными историческими, экономическими и идеологическими контекстами. Понимание этих принципов критически важно для дизайнера среды, так как закладывает основу для осмысленной работы с пространством в любом масштабе.
Городская среда — это среда обитания человека. Ее структура напрямую влияет на наше восприятие, мобильность, социальные взаимодействия. Понимая логику плана, мы лучше понимаем сам город.
Материалом для исследования служат ключевые градостроительные случаи, хрестоматийно демонстрирующие каждый из четырех типов плана. Отбор проводился по следующим критериям:
● Репрезентативность: каждый выбранный город (например, Нью-Йорк для сетки, Москва для центрической структуры) является знаковым, «иконным» примером применения той или иной структуры.
● Демонстрация причинно-следственных связей: приоритет отдается примерам, которые наглядно иллюстрируют, как конкретный фактор (оборона, торговля, идеология, рельеф) напрямую обусловил выбор геометрической схемы.
● Хронологический и географический охват: подборка включает примеры от античности до модернизма из разных регионов мира, что позволяет выявить универсальные и специфические закономерности.
Сквозной темой, объединяющей все разделы, является вопрос о диалоге между человеческим замыслом и внешними обстоятельствами в градостроительстве.
Исследование структурировано по типологическому принципу, который позволяет наглядно сопоставить четыре градостроительные парадигмы. Каждой из них посвящен отдельный раздел, внутри которого анализ ведется по единой схеме: «Пример города — Визуальный анализ плана — Обуславливающие факторы».
● Раздел 1: Сетка. Порядок как идеология. В разделе анализируется прямоугольная планировка как инструмент утверждения социального и административного порядка. На примерах от античности до модернизма исследуется, как сетка служила целям военного контроля, эффективного управления и коммерческого упрощения пространства.
● Раздел 2: Линия. Организующий элемент ландшафта и инфраструктуры. Рассматривается, как рельеф, речные артерии и ключевые транспортные пути (железные дороги, магистрали) становятся каркасом, предопределяющим вытянутую, линейную организацию города.
● Раздел 3: Центрическая композиция. Власть и иерархия. Рассматривается радиально-кольцевая структура как выражение социального расслоения, оборонительной логики и доминации центра над периферией.
● Раздел 4: Парабола. Утопия и модернизм. Раздел исследует использование параболы и дуги в градостроительстве как выражение утопического мышления и модернистских идеалов. С другой стороны, рассматривается парабола как органичный отклик на внешние условия.
● Раздел 5: Особые случаи. В разделе рассматриваются примеры сложных городских структур, в которых происходит наложение и синтез нескольких градостроительных моделей.
● Заключение. Подведение итогов.
Ключевой вопрос: Чем обусловлен выбор геометрической структуры города (сетка, линия, парабола, центрическая композиция) в различных историко-культурных контекстах?
В работе будут использованы как первичные источники (исторические карты, трактаты по градостроительству), так и вторичные — академические труды по истории и теории архитектуры (например, работы А. В. Бунина, К. Линча, В. Л. Глазычева). Анализ будет направлен на критическое осмысление этих источников для подкрепления собственного тезиса о том, что выбор плана никогда не бывает случайным.
Предполагается, что «сетка» чаще служит целям контроля и коммерции, «линия» диктуется логикой инфраструктуры, «центрическая композиция» отражает социальную иерархию, а «парабола» рождается из утопических проектов модернизма, либо как следствие природных условий.
Гипотеза: Выбор градостроительной парадигмы является следствием сложного взаимодействия четырех ключевых факторов:
● Власть и идеология (стремление к контролю, порядку или демонстрации могущества).
● Функция и экономика (торговля, транспорт, промышленность).
● Ландшафт и технологии (рельеф, способы преодоления природных ограничений).
● Утопическое мышление (стремление создать идеальную социальную модель через идеальную форму).
Раздел 1: Сетка. Порядок как идеология.
План древнего города Милет в Греции, XI век до н. э. // Милет, реконструкция, макет
План Милета, разработанный Гипподамом после разрушения города персами в XI век до н. э., стал хрестоматийным примером первой в истории целостной градостроительной системы, основанной на строгой ортогональной сетке. Этот принцип, позже названный «гипподамовой системой», предполагал четкое функциональное зонирование территории: общественный центр с агорой и храмами, регулярные жилые кварталы стандартного размера и единую сеть прямых, пересекающихся под прямым углом улиц.
Подобная планировка отражала не только практические потребности в эффективном восстановлении города, но и рациональный, почти математический подход к организации общественного пространства, характерный для греческой философии эпохи расцвета полисов.
Тимгад, Алжир, около 100 г. н. э. // Фото, вид сверху
Тимгад, основанный императором Траяном как военный город, представляет собой эталон римского градостроительного идеала, воплощенного в безупречной ортогональной сетке. Город был выстроен с нуля на склонах Атласских гор по строгому плану римского военного лагеря (каструма), где две главные перпендикулярные улицы чётко делили территорию на равные прямоугольные кварталы. Эта геометрическая точность служила не только эстетическим целям, но и выполняла сугубо практические функции: эффективную организацию гарнизонной жизни и быструю дислокацию войск.
Выбор сетки в Тимгаде был продиктован логикой имперской власти и цивилизаторской миссии. Идеальный порядок прямых улиц, форума, театра и терм символизировал римский порядок, противопоставленный «хаосу» окружающих варварских земель. Таким образом, город функционировал как мощный идеологический инструмент: через ясную и рациональную планировку он транслировал ценности дисциплины, иерархии и цивилизованного уклада.
Жан-Батист Леблон, генеральный план Петербурга, 1717 год // Автор фото: Gelio, вид на Васильевский остров с высоты
Генеральный план, разработанный французским архитектором Жан-Батистом Леблоном по приказу Петра I, представляет собой одну из самых грандиозных и радикальных градостроительных утопий в истории России. Леблон задумал преобразовать болотистую территорию в идеальный барочный город европейского образца, подчинённый строгой геометрии и симметрии. Центральным элементом его концепции стал Васильевский остров, который должен был превратиться в регулярный административный и культурный центр столицы с гигантской прямоугольной сеткой каналов и улиц, системой парадных площадей и строго иерархичным зонированием.
Карта Васильевского острова, XX век
В итоге план Леблона так и остался в значительной степени концепцией. Жёсткая регулярность его замысла столкнулась с суровой реальностью: сложным рельефом, частыми наводнениями и трудностями строительства. Несмотря на это, наследие плана оказалось фундаментальным: он заложил принцип регулярности как основу всей дальнейшей застройки Петербурга. Упрощённая и адаптированная прямоугольная сетка Васильевского острова, его главные проспекты и ориентация на Стрелку как на архитектурный акцент являются прямым, хотя и трансформированным, следствием утопического видения Леблона, доказавшим, что даже частично реализованная идея может определить развитие города на столетия вперёд.
Колтон, Оман и Ко, карта острова Манхэттен, на которой показаны железнодорожная пути Метрополитен-стрит, 1899 год
Знаменитая сетка Манхэттена, утверждённая «Комиссионерским планом» 1811 года, в XIX веке представала как образец рационального урбанизма, где ясная прямоугольная структура читалась с первого взгляда. На литографиях, подобных работе Уэтмора и Ричарда 1878 года, город похож на аккуратный чертёж: низкая, в основном 4-5-этажная застройка не скрывает чёткой схемы улиц и авеню, подчиняясь логике простого землеустройства и эффективного движения. Возникающий порт, железнодорожные депо и первые мосты органично вписывались в этот порядок, делая Манхэттен идеалом утилитарного, коммерчески ориентированного города, где каждый квартал был предсказуемым и функциональным.
Манхэттен, вид с высоты птичьего полета, 1931 год // Лайман Уэтмор и Чарльз Ричард, литография «Порт Нью-Йорка: вид с высоты птичьего полета от Батареи, смотрящий на юг», 1878 год
С наступлением эры небоскрёбов в XX веке первоначальная ясность плана стала теряться. Сравнение с аэрофотосъёмкой 1931 года наглядно демонстрирует эту трансформацию: гигантские башни, плотно сгруппированные в деловых кластерах, создали собственный вертикальный ландшафт, который с высоты птичьего полёта буквально «затеняет» и дробит строгую сетку. Улицы превратились в тесные каньоны, а прямолинейность авеню теперь угадывается лишь по силуэтам и промежуткам между высотными доминантами.
Если изначально сетка была инструментом визуального и функционального порядка, то с ростом города вверх она стала его невидимым каркасом, формально сохраняя навигационную логику, но визуально уступая хаотичной энергии вертикальной урбанизации, где первоначальный замысел растворяется в масштабе и плотности застройки.
Архитектор Г. В. Непокойчицкий, проект генерального плана г. Норильска, перспективный рисунок, 1940 год
Проект генерального плана Норильска 1940 года, созданный архитектором Г. В. Непокойчицким, являет собой образец советской модернистской утопии, рождённой в условиях экстремального Заполярья. На перспективных рисунках мы видим не просто промышленный посёлок, а полноценный город-мечту: чёткую регулярную планировку, широкие проспекты, озеленённые дворы и выразительные общественные здания, воплощавшие веру в возможность построения идеального социалистического города даже за Полярным кругом. Этот план сочетал в себе утопические идеалы с трудом, где геометрия сетки должна была символизировать порядок и прогресс, противопоставленные хаосу северной природы.
Генеральный план, г. Норильск, 1960 год // Автор фото: Gelio, Норильск, вид с высоты
Однако современный вид Норильска с высоты демонстрирует сложный диалог между замыслом и реальностью. Суровый климат, вечная мерзлота и доминирование гигантских промышленных предприятий над городским ландшафтом наложили свой отпечаток. Хотя регулярная структура улиц сохранилась, Норильск вырос прежде всего как функциональный механизм для жизни рабочих. Его планировка и архитектура, лишённая эстетики, подчинены суровой логике эффективности и выживания в экстремальных условиях.
Промышленные зоны здесь не просто соседствуют с жилыми районами — они доминируют над ними, формируя уникальный урбанистический ландшафт, где утопия адаптировалась к требованиям индустрии, создав аутентичный образ «заводского города» советской эпохи.
Раздел 2: Линия. Организующий элемент ландшафта и инфраструктуры.
Ансамбль Фив, XIII век до н. э. // Жан-Клод Гольвин, художественная реконструкция древних Фив, 1990-е годы
Карты и художественные реконструкции древнеегипетских городов, такие как ансамбль Фив и план Мемфиса, созданные Жан-Клодом Гольвином, наглядно демонстрируют, как жизненно важная артерия, река Нил, определяла градостроительную логику на протяжении тысячелетий. Эти города не навязывали ландшафту геометрическую абстракцию, а органично следовали его условиям, вытягиваясь линейно вдоль берега.
Нил был не просто источником воды, но главной транспортной, торговой и коммуникационной осью, вокруг которой концентрировались храмовые комплексы, дворцы, порты и жилые кварталы. Такая планировка отражала экологическую и хозяйственную целесообразность, превращая город в интегрированный элемент речной экосистемы.
Мемфис, начало 3-го тысячелетия до н. э. // Жан-Клод Гольвин, художественная реконструкция древнеегипетского города Мемфис, 1990-е годы
Эта вынужденная линейность, однако, не означала хаотичности. Внутри общей протяжённой структуры существовала чёткая иерархия и зонирование. В Фивах, например, мы видим, как город формируется вдоль реки с акцентом на грандиозные храмовые комплексы Карнака и Луксора, соединённые аллеями сфинксов, что создавало ритуальную и визуальную ось в рамках общей линейной планировки.
Таким образом, древнеегипетский город представляет собой уникальный синтез органичного развития, продиктованного природным контекстом, и строгой внутренней организации, отражавшей социальные и сакральные принципы его устройства.
В. А. Лавров, схема, разработка проблемы линейного города в СССР, 1928 год // И. Леонидов, конкурсный проект линейного города в Магнитогорске (совместно с бригадой ОСА), 1930 год
Схема В. А. Лаврова 1928 года и конкурсный проект И. Леонидова для Магнитогорска 1930 года представляют собой яркие примеры советской интерпретации концепции линейного города, переосмысленной через призму социалистического строительства. Лавров в своей схеме разработал принцип параллельного размещения промышленной и жилой зон, разделенных зеленым поясом, что должно было обеспечить рабочим доступ к производству, природе и социальным услугам без хаотичных перемещений. Это была утопия рациональной организации труда и быта, где геометрия плана подчинялась идее социальной справедливости.
Городская планировка Волгограда, развитие транспортной структуры, 2007 год // Волгоград с высоты птичьего полета
Городская планировка Волгограда является хрестоматийным примером линейной системы, возникшей под влиянием уникальных географических и исторических условий. Изначально Царицын, а затем Сталинград формировались как узкий вытянутый город, плотно прижатый к западному берегу Волги. Главным градообразующим фактором выступила река, служившая основой для транспортного сообщения, торговли и промышленности. Эта природная доминанта предопределила развитие города в меридиональном направлении на протяжении более 60 километров при относительно небольшой ширине, создав одну из самых протяжённых городских агломераций в России.
Развитие транспортной структуры Волгограда стало ответом на вызовы линейной планировки. Основной каркас города образует магистраль, состоящая из последовательно сменяющих друг друга проспектов и улиц, идущих параллельно Волге. Таким образом, транспортная система города не просто адаптировалась к сложившейся планировке, а стала её логическим продолжением и укреплением, демонстрируя, как инфраструктура может развивать и формализовать исходную градостроительную модель, продиктованную ландшафтом.
Топографическая карта г. Вилючинск, приблизительно 2015 год // г. Вилючинск, рыбачий поселок, вид с высоты
Петропавловск-Камчатский, как и его спутник Вилючинск, основанный в 1968 году, демонстрирует классический пример линейной городской структуры, где главным градообразующим фактором выступает береговая линия. Расположенные вдоль бухт Авачинской губы Тихого океана, эти города вытянуты узкой полосой между водами залива и склонами сопок. Их планировка стала органичным откликом на географию места: основная транспортная и жилая застройка концентрируется вдоль единственной связующей магистрали, повторяющей изгибы побережья, в то время как горные массивы ограничивают развитие вглубь материка.
Эта вынужденная линейность роднит камчатские города с Волгоградом, однако здесь она имеет иную природу. Если Волгоград развивался вдоль реки как торговой и транспортной артерии, то Петропавловск-Камчатский и Вилючинск сформировались как портово-оборонительные и рыбопромышленные центры, чьё существование немыслимо без выхода к морю. Особенно наглядно это видно в Вилючинске, где посёлок практически сливается с береговой линией, а его кварталы теснятся между морем и горными отрогами.
Саудовская Аравия, проект «Линия», 2021 год
Проект «Линия», анонсированный в 2021 году представляет собой самую радикальную и масштабную градостроительную утопию XXI века. В отличие от исторических линейных городов, формировавшихся стихийно вдоль транспортных или природных осей, «Линейный город» задуман как абсолютно симметричная и замкнутая структура — два параллельных зеркальных небоскрёба высотой 500 метров, протянувшиеся на 170 километров через пустыню, с пешеходной зоной между ними.
Этот проект доводит концепцию линейного города до её логического апогея, где линия становится не просто планировочным приёмом, а самодостаточной урбанистической вселенной, полностью изолированной от внешней среды. Его линейность обусловлена не адаптацией к ландшафту, а тотальным отрицанием предыдущих градостроительных идей.
Раздел 3: Центрическая композиция. Власть и иерархия.
Италия, Пальманова, 1593 г. // Италия, Пальманова, фото, вид с высоты
Город-крепость Пальманова, основанный Венецианской республикой в 1593 году, представляет собой уникальный пример центрической композиции, доведенной до совершенства. Его девятиугольный план с радиально расходящимися от центральной площади улицами, вписанный в форму звезды, является хрестоматийным воплощением ренессансной идеи «идеального города». С другой стороны, за этой безупречной геометрией стояла сугубо прагматичная цель: каждый луч звезды — это бастион, обеспечивающий идеальный перекрестный обстрел подступов к крепости. Таким образом, Пальманова стала не только симметричным символом гармонии, но и мощным оборонительным механизмом, где эстетика и фортификация слились воедино.
Пальманова наглядно демонстрирует, как центрическая композиция использовалась для визуального и функционального выражения абсолютного порядка, где власть, воплощенная в центральной площади, буквально пронизывает каждый уголок городского пространства.
Карлсруэ, Германия, 1715 год // Карлсруэ, Германия, фото, вид с высоты
Основанный в 1715 году маркграфом Карлом Вильгельмом Баден-Дурлахским, Карлсруэ стал одним из самых ярких в Европе примеров центрической композиции, выражающей идеи абсолютистской власти. Изначальный замысел города предельно ясен: в его центре расположен дворец правителя, от которого в окружающий лес, подобно лучам, исходящим от солнца, расходятся 32 аллеи. Эта планировка — прямое архитектурное воплощение принципа «Государство — это я», где вся жизнь и структура города буквально проистекают из резиденции монарха. Дворец выступал не только административным, но и символическим центром, демонстрируя, что маркграф является источником порядка и развития для всего региона.
Современный вид Карлсруэ с высоты сохранил эту уникальную веерную структуру, хотя город значительно вырос. Исторический центр с его лучевой сетью улиц, сходящихся к замку, остаётся легко читаемым ядром, вокруг которого сформировались более поздние районы с обычной квартальной планировкой.
Площадь Шарля де Голля в Париже, XIX в. // Площадь Шарля де Голля в Париже, вид с высоты, фото
Площадь Шарля де Голля в Париже является кульминацией развития центрической композиции в градостроительстве, подчиненной идее триумфа и абсолютной власти. Её планировка, сформировавшаяся вокруг Триумфальной арки, представляет собой мощный визуальный манифест: двенадцать проспектов лучеобразно расходятся от единого центра, создавая сложную звездообразную структуру. Этот замысел, окончательно реализованный в XIX веке, архитектурно воплощает идею Наполеона о Париже как столице великой империи, откуда слава и власть распространяются по всем направлениям, подобно лучам.
Вид с высоты на площадь сегодня поражает своей геометрической безупречностью и масштабом. Триумфальная арка, стоящая в центре кругового движения, служит не только памятником военной истории, но и доминантой, организующей вокруг себя всё пространство. Площадь Шарля де Голля демонстрирует, как центрическая композиция может использоваться для создания не просто узловой транспортной развязки, а мощного символического центра, где градостроительная геометрия становится выражением национальной идентичности, исторической памяти и имперского размаха.
Мещеряков, гравировка, план Москвы 1805 года // Фото, вид с высоты на современную Москву
План Москвы 1805 года, запечатлённый на гравюре Мещерякова, наглядно демонстрирует органично сложившуюся радиально-кольцевую структуру города. Историческое ядро, а именно Кремль, стал точкой отсчёта, от которой волнами расходились крепостные стены, а затем и бульварные кольца, формируя классическую центрическую композицию, обусловленную оборонительными нуждами и постепенным ростом. Эта центричность, читаемая на плане в виде колец и расходящихся, как лучи, дорог, определило развитие Москвы на столетия вперёд.
Схема расположения сталинских высоток // Борис Иофан, Владимир Щуко и Владимир Гельфрейх, рисунок, Дворец Советов, начало 1930-х
В советскую эпоху эта унаследованная структура была не просто сохранена, а сознательно усилена и трансформирована в мощный идеологический инструмент. Сталинская реконструкция и, в особенности, программа строительства «сталинских высоток» стали новым словом в этой градостроительной биографии. Семь высоток, расположенных на ключевых узлах колец и радиальных магистралей, визуально закрепили центрическую систему, создав вертикальные доминанты, подчиняющие себе панораму города.
Кульминацией этой идеи должен был стать грандиозный Дворец Советов по проекту Бориса Иофана. Его эскизы показывают, как от здания, увенчанного колоссальной фигурой Ленина, должны были расходиться два грандиозных луча-проспекта, буквально прорезая городское пространство. Этот нереализованный проект доводил логику центрической композиции до абсолюта: не просто точка роста, а гигантский символ, от которого исходит новая, советская планировочная ось.
Эбенизер Говард, концепцию городов будущего «Города-сады будущего», 1898 год
Концепция «города-сада», предложенная английским социологом-утопистом Эбенизером Говардом в 1898 году, стала одним из самых влиятельных градостроительных проектов Нового времени, направленных на преодоление противоречий между городом и деревней. В противовес перенаселённым, задымлённым промышленным центрам викторианской эпохи Говард предложил компактные, самоуправляемые поселения, окружённые «зелёным поясом» сельскохозяйственных угодий. Их планировка, основанная на центрической схеме с парком и общественными зданиями в центре, соединяла в себе преимущества городской инфраструктуры с экологическими и социальными благами загородной жизни.
Хотя визуально «город-сад» ассоциируется с круглой формой, его глубинное новаторство заключалось не в геометрии, а в сетевом принципе организации. Говард предполагал, что такие города, связанные между собой скоростными магистралями, образуют «агломерацию садов», централизованную систему, лишённую традиционного доминирующего центра. Эта идея стала важным шагом в осмыслении города не как изолированного монолита, а как элемента сбалансированной структуры.
Клод Леду, план «Идеального города», 1775-1773 года // Рисунок «Идеального города»
Нереализованный проект «Идеального города», разработанный французским архитектором-визионером Клодом Леду в 1770-х годах, представляет собой одну из самых смелых и поэтичных утопий эпохи Просвещения. В отличие от практичных регулярных планов своих современников, Леду создал не просто градостроительную схему, а целостную философскую модель, где архитектура становится воплощением социальных и моральных идеалов. Его город имеет ярко выраженную центрическую композицию: радиально-кольцевую структуру, в центре которой находится Дом директора — символическое сердце общины, олицетворяющее разум и порядок.
Уникальность замысла Леду проявляется в синтезе строгой геометрии и глубокого символизма. Овальная форма плана отсылает к идее совершенства и замкнутой, самодостаточной системы. В этом проекте центричность служит не только удобству планировки, но и визуализации иерархии, где каждая часть подчинена целому.
План Пьера Ланфана, Вашингтон, США, 1791 год // Вашингтон, США, фото, вид с высоты
План столицы США, разработанный французским архитектором Пьером Ланфаном в 1791 году, представляет собой уникальный пример центрической композиции, переосмысленной через призму демократических идеалов. В отличие от европейских городов, где главенствовал дворец монарха, Ланфан поместил в фокус своей схемы Капитолий — здание Конгресса, символизирующее народовластие. От него расходятся две ключевые оси: одна связывает его с Белым домом (исполнительная власть), другая — с монументом Вашингтона (национальная память). Эта треугольная структура власти легла в основу радиально-диагональной сети проспектов, наложенной на обычную прямоугольную сетку улиц.
Развитие центральной части Вашингтона к западу и востоку от Капитолия, 1941 год
Вид с высоты на современный Вашингтон и схема его развития в 1941 году наглядно демонстрируют, как первоначальный замысел Ланфана не только сохранился, но и был усилен. Национальная аллея, превратившаяся в грандиозный зеленый коридор между Капитолием и монументом Вашингтона, стала визуальным и смысловым стержнем города. Диагональные авеню, расходящиеся от ключевых узлов, создают бесконечное множество видовых перспектив, акцентируя доминанты и связывая разные части города в единое целое.
Таким образом, Вашингтон воплощает парадокс: его планировка использует классический прием центричности, но не для прославления единоличной власти, а для визуализации системы сдержек и противовесов, где ни один институт не доминирует над другим, а пространственная ясность служит идеалам открытости и публичности.
Макмиллан, визуализация плана для Национальной аллеи в Вашингтоне, округ Колумбия, США, 1901–02 года
Раздел 4: Парабола. Утопия и модернизм.
Н. А. Ладовский, проект планировки // Н. А. Ладовский, генеральный план реконструкции Москвы, 1932 год
Проект планировки и генеральный план реконструкции Москвы 1932 года, разработанный под руководством Николая Ладовского, представляет собой одну из самых смелых и нереализованных градостроительных утопий советского модернизма. В отличие от предложений по сохранению радиально-кольцевой структуры, Ладовский предложил радикальное решение — параболический каркас развития города.
Согласно его концепции, ось будущего роста Москвы должна была принять форму параболы, охватывающей исторический центр и устремлённой на юго-запад. Вдоль этой оси предполагалось разместить новые жилые массивы, промышленные зоны и общественные центры, связанные скоростным транспортом.
Бразилия, план Лусио Косты, 1957 год // Бразилия, фото с высоты
План Лусио Косты для новой столицы Бразилии, победивший в конкурсе 1957 года, является, самым знаковым примером использования параболы в градостроительстве XX века. Этот проект не просто функциональная схема, а мощный символический жест, где сама форма плана в виде летящей птицы или натянутого лука со стрелой становится архитектурным манифестом. Параболическая ось концентрирует в себе правительственные и культурные здания, спроектированные Оскаром Нимейером, — это «тело птицы», воплощающее административную мощь государства.
Бразилиа, фото с высоты
Парабола здесь работает как идеологический и эстетический инструмент: она выражает динамику, полёт и прогресс, олицетворяя устремлённость молодой столицы — и всей Бразилии — в будущее. Бразилиа демонстрирует, как парабола может стать основой не только функциональной организации, но и художественного образа города-мечты, в котором геометрия подчинена утопической идее преобразования общества через среду
План развития г. Пермь, 2010-е года // Пермь, фото, вид с высоты
План Перми демонстрирует редкий и выразительный пример формирования города по параболической дуге, повторяющей естественные контуры реки Камы. В отличие от «абстрактной» параболы Бразилиа, созданной как символ, пермская кривая стала органичным следствием взаимодействия с ландшафтом. Историческое ядро города сложилось на высоком берегу, а его дальнейший рост — в сторону равнинных территорий — шёл по пологой дуге, ограниченной с одной стороны рекой, а с другой — лесными массивами и промышленными зонами. Эта планировка подчёркивает, что парабола может быть не только утопическим жестом, но и прагматичным ответом на географию места.
План города Молотова (Пермь), 1948 год
При этом изгиб плана не только функционален, но и эстетически выразителен: он придаёт городу динамику, а панорама набережной Камы с её плавным поворотом стала одной из ключевых видовых доминант. Пермь является ярким пример «естественной» параболы, где утопия порядка и предсказуемости оказалась достигнута не вопреки природе, а в диалоге с ней.
Раздел 5: Особые случаи. Смешение нескольких градостроительных решений.
Барселона, район Эшампле, вид с высоты птичьего полета, город основан в 1860 год
Барселона, район Эшампле: синтез сетки и центричности.
Район Эшампле в Барселоне, спроектированный инженером Ильдефонсо Сердой в 1859 году, является хрестоматийным примером «идеальной сетки». Его бесконечные кварталы с скошенными углами создают рациональную, гигиеничную и демократичную урбанистическую структуру, где нет явного иерархического центра. Однако при внимательном рассмотрении генплана и вида с высоты становится очевидно, что это не просто механистическая решётка. Главные транспортные артерии мощными диагональными лучами прорезают прямоугольную ткань города, сходясь в ключевых узлах.
Генплан Барселоны, район Эшампле
Этот приём создаёт уникальный гибрид: на уровне квартала доминирует утилитарная сетка, обеспечивающая равные условия, а на уровне города в целом возникает скрытая центрическая композиция. Таким образом, Барселона демонстрирует, как две, казалось бы, противоположные системы, а именно централизующая сетка и фокусирующая центричность, могут быть синтезированы.
План города Екатеринбург, 1910 год // г. Екатеринбург, городок Чекистов, фото, вид с высоты
Изначальный план Екатеринбурга, восходящий к петровским временам и чётко читаемый на карте, демонстрировал классическую прямоугольную сетку, характерную для уральских заводских поселений. Исторический центр с его строгой геометрией кварталов, заложенный ещё Татищевым и де Генниным, был воплощением рационального подхода, где каждый элемент, а именно завод, плотина, церковь, канцелярия, занимал своё место в едином плане. Эта первоначальная структура, как «идеальный город» Просвещения, сохранилась до наших дней, образуя сердцевину современного мегаполиса.
К. А. Узких, генеральный план Свердловска, макет, 1972 год
Однако по мере роста, особенно в советский период, город начал стремительно трансформироваться. Современная транспортная система наглядно показывает, как на исходную сетку наложилась сложная радиально-дуговая структура. Главные магистрали сходятся к историческому центру, подобно лучам, формируя схему, сродни московской.
Генеральный план, г. Екатеринбург, исторический центр и транспортная система
Этот гибрид, прямоугольное ядро в радиально-дуговой оправе, делает Екатеринбург ярким примером «особого случая». Город не отбросил свою первооснову, но и не остался в её рамках, развившись в сложный организм, где индустриальная логика XVIII века связана с динамичной инфраструктурой XX–XXI веков.
Генеральный план Екатеринодара (Краснодара), вероятно, 1902–1912 года // г. Краснодар, фото, вид с высоты
Исторический генеральный план Екатеринодара (ныне Краснодара), в начале XX века, демонстрирует классическую прямоугольную сетку улиц. Эта строгая геометрическая структура, ориентированная по сторонам света, читается на старых картах и прекрасно сохранилась в центральной части города, формируя его историческое ядро с регулярными кварталами и четкой системой.
Современный генеральный план, г. Краснодар
С другой стороны, современный вид Краснодара с высоты и его генеральный план раскрывают сложную трансформацию: на исходную прямоугольную сетку наложилась выразительная параболическая структура, образованная дугой реки Кубань и следующими за её изгибом магистралями. Эта природно-обусловленная парабола стала новым каркасом развития города, вдоль которой сформировались набережные, парковые зоны и современные жилые массивы.
Так, Краснодар представляет собой уникальный пример синтеза двух планировочных систем: утилитарной прямоугольной сетки и органичной параболы, заданной природным ландшафтом. Этот гибридный подход создал многослойную структуру, где историческая регулярность центра гармонично сочетается с динамичной криволинейной организацией периферийных районов, демонстрируя адаптацию города к его естественному географическому контексту.
Заключение
Проведенное исследование показало, что выбор градостроительной структуры (сетки, линии, центра или параболы) никогда не бывает случайным. Каждая форма возникает в результате диалога между человеческим замыслом и объективными обстоятельствами.
Сетка становится инструментом контроля и порядка, линейная структура подчиняется рельефу и инфраструктуре, центрическая композиция визуализирует власть и иерархию, а парабола либо воплощает утопические идеалы, либо следует за природным ландшафтом.
На примерах от древних Фив до Бразилиа и современных российских городов мы видим: наиболее устойчивые города возникают там, где достигается баланс между рациональным замыслом и адаптацией к внешним условиям. Именно в этом динамическом равновесии и рождается подлинная идентичность городского пространства.
Бунин, А. В. Градостроительство XIX–XX веков в странах капиталистического мира / А. В. Бунин, Т. Ф. Саваренская. — 2-е изд. — Москва: Стройиздат, 1979. — Т. 2. — 415 с.
Глазычев В. Л. Город людей // Вопросы теории архитектуры (тезисы лекций для семинаров повышения квалификации архитекторов): Сборник статей / Редакционная коллегия: К. А. Держинский, Ж. С. Розенбаум, А. В. Рябушин; Союз архитекторов СССР. — Москва, 1976. — 135 с., ил. — С. 52—115.
Глазычев, В. Л. Урбанистика / В. Л. Глазычев. — Москва: Европа, 2008. — 220 с. — ISBN 978-5-9739-0148-6.
Келиди, Ю. Греческий город Милет, храм Аполлона в Дидимах и Гипподамова система [Электронный ресурс] / Ю. Келиди // Yuliyakelidi. — URL: https://yuliyakelidi.com/греческий-город-милет-храм-аполлона-в/ (дата обращения: 26.11.2025).
Линч, К. Совершенная форма в градостроительстве / К. Линч; пер. с англ. В. Л. Глазычева. — Москва: Стройиздат, 1986. — 264 с.
Мазаев Г. Компактный город — линейный город: единство противоположностей [Электронный ресурс] / Г. Мазаев // Tatlin. — URL: https://tatlin.ru/articles/kompaktnyj_gorod-linejnyj_gorod_edinstvo_protivopolozhnostej (дата обращения: 27.11.2024).
Моумен, И. Архитектура древнеримского города Тимгад в Алжире [Электронный ресурс] / И. Моумен // Archi. — URL: https://archi.ru/elpub/100960/the-architecture-of-the-ancient-roman-city-of-timgad-in-algeria (дата обращения: 26.11.2025).
Овсянникова, Е. Новатор с «абсолютным слухом» [Электронный ресурс] / Е. Овсянникова, Н. Васильев // Tatlin. — URL: https://tatlin.ru/articles/novator_s_absolyutnym_sluxom (дата обращения: 26.11.2024).
Острогорский А. 7 утопических городских проектов [Электронный ресурс] / А. Острогорский // Arzamas. — URL: https://arzamas.academy/materials/2387 (дата обращения: 26.11.2024).
(дата обращения ко всем изображениям 26.11.2025)
