Обыденность и нейтрализация образа обнажённой модели
«В европейской традиции масляной живописи главным сексуальным героем является зритель. Он — предполагаемый владелец изображения. Все в картине обращено к нему».
Дж. Бергер. [1 c.60]
Художник может рассматривать обнаженную фигуру человека в качестве образа, лишённого идеализации, провокационного заряда и даже значимого эмоционального заряда. В современной живописи всё чаще встречается стратегия нейтрализации обнажённого тела, при которой нагота перестаёт быть событием, жестом или высказыванием, направленным на нарушение нормы. Напротив, она включается в пространство повседневности, становясь визуально «обычной», почти незаметной.
В этом контексте тело утрачивает статус символа — эротического, социального или политического — и функционирует как часть обыденного опыта. Художник сознательно фиксирует состояние телесного присутствия, рутинного существования и визуальной нейтральности. Нагота здесь перестаёт требовать интерпретации и тем самым радикально меняет характер зрительского восприятия.
Нейтральная нагота
«Мы, может быть, более и не поклоняемся человеческому телу, но смирились с ним. Мы признали, что оно — спутник всей нашей жизни. Искусство не может игнорировать его масштаб и ритм». К. Кларк. [5 c.37]
Внук создателя психоанализа, знаменитый художник Люсьен Фрейд, подобно своему прародителю рассматривает человека с профессиональной безэмоциональностью. В его работах обнажённое тело лишено театральности и эмоционального акцента. Фрейд изображает модель в состоянии физической усталости, покоя или бездействия, подчёркивая тяжесть, инертность и материальность тела. Даже его собственный автопортрет выглядит отстраненным и безличностным, как и другие модели на его полотнах.
Люсьен Фрейд, «Художник за работой. Отражение», 1993
Люсьен Фрейд «Ночной портрет», 1978 // «Обнажённый мужчина, вид сзади», 1992
Люсьен Фрейд, «Социальный смотритель спит», 1995
Нагота в работах Фрейда не выделена как особый визуальный режим. Она существует наравне с интерьером, мебелью, складками ткани. Тело не демонстрируется, а присутствует — почти как предмет среди других предметов. Подобная стратегия лишает зрителя привычных точек эмоционального входа и нейтрализует эротический потенциал изображения. У другого художника такой подход мог бы выглядеть эпатажно, но не у Фрейда.
Люсьен Фрейд, «Девушка, сидящая в дверном проеме мансарды», 1995 // «Лежащая на простынях», 1998-90 // «Ли под солнечным светом», 1994
Велика вероятность, что художница Амаоко Боафо могла вдохновляться работами Люсьена Фрейда. Ее обнаженные мужчины точно так же, как и у Фрейда, нейтральны, на их лицах нет явных эмоций и непримечательное окружение это подчеркивает.
Амаоко Боафо, «Цветочное кресло», 2018 // «Правильная любовь»
Нагота как акцент на окружении
«Мы никогда не смотрим просто на одну вещь, мы смотрим на отношения между вещами и нами. Наше зрение все время активно, оно подвижно, оно удерживает вещи в пространстве вокруг себя. Оно утверждает все то, что существует для нас такими, какие мы есть».
Дж. Бергер [1 c.7]
В работах Фрейда и Боафо нельзя точно сказать, чем именно занят натурщик. Модели как будто просто существует, гармонично вписываясь в пространство. У следующих же художников акцентное окружение приобретает максимальную значимость в сочетании с обнаженностью фигур.
Даниэль Орхард, «3 утра», 2019 // «Завтрак»
Даниэль Орхард, «Весна», 2019 // «Без названия» // «Без названия»
В работах Даниэль Орхард люди не занимаются чем-то невероятным, это обычные бытовые дела: завтрак, умывание или обед с подругами, но обнаженность фигур обращает внимание на значимость эти дел.
Лиза Брайс, «Без названия», 2023
Лиза Брайс, «Замешиваю — сегодня рисовать», 2021
В работах Лизы Брайс мы видим тот же эффект: обнаженные женщины, помещенные в обычные обстоятельства, превращают сами эти обстоятельства в значимые и интересные. Художественное высказывание автора потеряло бы свою силу, будь эти женщины одеты.
Лиза Брайс, «Без названия (по Валлотону)», 2023
Филипп Перлштейн доводит эту идею почти до абсурда: на его полотнах обнаженные модели находятся в окружении вещей, которые приобретают еще большую оригинальность в контексте наготы.
Сами по себе эти вещи не представляют большого интереса: маски, чучела, антиквариат. Женские обнаженные тела же делают их акцентными и еще более причудливыми.
Филипп Перлштейн, «Модель в японском халате», 2009 // «Две модели с тремя масками на турецком ковре», 2015
Филипп Перлштейн, «Две модели с четырьмя чучелами гусей», 1994
Реалистичная техника живописи автора создает еще большую погруженность зрителя в рассматривали деталей: узоров, фигурок и перьев. Можно сказать, что обнаженное тело — самое нейтральное среди всего, что мы видим на работах художника.
Филипп Перлштейн, «Две модели, кресло и деревянный крокодил», 2018 // «Модель в кресле с африканским барабаном и маской», 2018 // «Две модели возле окна с чугунными игрушками», 1987
Таким образом, обнажённая натура в современной живописи может функционировать в режиме обыденности и нейтральности. Художники сознательно отказываются от выразительности, драматизации и символизации тела, включая наготу в пространство повседневного опыта.
Нагота перестаёт быть высказыванием и становится фоном — частью визуального порядка, лишённой особого статуса. В этом заключается парадоксальный сдвиг современной живописи: нейтрализуя образ обнажённой модели, художники радикально пересматривают саму функцию наготы в искусстве.
