Безатмосферные тела: Луна, астероиды, мёртвые миры
Безатмосферные тела: Луна, астероиды, мёртвые миры
Нет воздуха — нет «атмосферного рассеивания»: жёсткие тени, высокий микроконтраст, «fill» только от альбедо. Для кино — допустим rim-light.
Реальная Луна и её экранные проблемы
Аполлон-13 (1995 г.)
К звёздам (2019 г.)
Безатмосферные тела в визуальном исследовании чаще всего репрезентируются Луной. Благодаря лунным экспедициям и огромному массиву фотографий у зрителя сформировалось довольно точное представление о том, как должна выглядеть её поверхность: серый пылевидно-каменный реголит, кратеры разных масштабов, очень жёсткий свет и почти абсолютная чернота неба. В отличие от звёздных полей и туманностей, где автор может опираться на более общие образы, Луна в массовом сознании уже не абстракция, а конкретный визуальный факт.
К звёздам (2019 г.)
В то же время реальная Луна, перенесённая в кадр без адаптации, оказывается малопривлекательной для зрителя. Монотонная палитра, отсутствие атмосферы и рассеянного света, провалы в тени и минимум цветовых акцентов делают изображение трудным для восприятия. Лунный пейзаж может легко превратиться в непрерывное серое пятно, в котором теряются и люди, и техника, и действие. Вся дальнейшая история экранной Луны и других безатмосферных тел — это попытка преодолеть это противоречие: сохранить узнаваемость и правдоподобие, не потеряв при этом читаемости и выразительности.
Гладкая сфера: Луна издалека
Звёздный путь: Следующее поколение (1988 г.)
В дальних планах Луна в кино долго существовала как почти идеальная сфера. Классические фильмы и ранние сериалы показывали её в виде тщательно выкрашенной модели или матт-пейнтинга: плавные градиенты света, несколько крупных тёмных пятен «морей», аккуратный терминатор, разделяющий день и ночь. При этом мелкий рельеф был либо сильно сглажен, либо полностью игнорирован. Такая «плакатная» Луна легко читается: форма понятна, движение относительно корабля прослеживается, а избыточная детализация не перегружает кадр.
Пространство (2021 г.)
С появлением компьютерной графики ситуация менялась постепенно. Появилась возможность накладывать более сложные текстуры, но общая стратегия оставалась прежней: на больших дистанциях доминирует гладкая форма с нарисованным рельефом. В некоторых современных проектах и сегодня можно увидеть подобный приём: безатмосферное тело в общем плане выглядит как аккуратный шар с паттерном кратеров, предназначенным прежде всего для узнаваемости и ясности.
Пространство (2016 г.)
Этот подход демонстрирует приоритет читаемости над точностью. Кинематографический кадр требует простого силуэта и понятного объёма. Детальный, «шумный» диск, соответствующий реальным лунным фотографиям, в динамике гораздо хуже считывается, особенно когда на его фоне нужно выстраивать траекторию корабля или манёвры аппаратов.
Студийная «песчаная» поверхность
Слева — Аполлон-13 (1995 г.), справа — Ради всего человечества (2019 г.)
Как только камера опускается ближе к поверхности, необходимость в фактуре становится очевидной. В первых постановочных лунных сценах проблема решалась через построение студийных площадок: ровные участки, засыпанные песком или мелким гравием, с несколькими искусственными кратерами и камнями для разнообразия. При жёстком освещении это давало приемлемый визуальный результат в общем плане. Однако при переходе на крупные планы условность становилась заметнее. Толщина слоя «реголита» казалась одинаковой везде, следы часто распределялись равномерно по всей площадке, даже там, где персонажи ещё не успели пройти, а набор камней и неровностей невольно повторялся.
К звёздам (2019 г.)
Такая «песчаная Луна» опирается на интуитивную земную ассоциацию: зритель склонен воспринимать её как разновидность пустыни. Это помогает мгновенно считывать сценарий пространства — можно идти, можно ехать, поверхность относительно предсказуема. При этом поведение грунта и его микроструктура заметно расходятся с реальными лунными кадрами, где реголит выглядит одновременно более мягким и более острым, а следы и выбоины демонстрируют специфическую «пухлую» геометрию.
Ради всего человечества (2019 г.)
Даже в современных проектах иногда сознательно используется эта эстетика. Динамические сцены с транспортом на Луне, снятые на земных локациях и стилизованные последующей обработкой, продолжают традицию «песчаных» безатмосферных тел. Визуальный компромисс здесь очевиден: ради выразительной динамики и читабельной поверхности принимается определённая стилизация грунта.
Цифровой рельеф и гибридные решения
К звёздам (2019 г.)
С развитием компьютерной графики безатмосферные поверхности становятся всё более сложными. Вместо гладкой сферы с текстурой появляется полноценный цифровой рельеф: объёмные кратеры, обрывы, плато, микроструктура реголита. В научно-фантастических сериалах и фильмах последних лет видно, как художники стремятся воспроизвести не только общий силуэт ландшафта, но и характер его «зерна».
К звёздам (2019 г.)
В одних случаях преобладает чисто CG-подход, где ландшафт целиком создан процедурно. Такие поверхности обладают богатой геометрией, но иногда их выдаёт определённая «математическая» гладкость: мелкие детали распределены слишком равномерно, ритм кратеров напоминает фрактальный узор. В других проектах, особенно ориентированных на реализм, активно используются гибридные методики: фотограмметрия реальных каменистых ландшафтов, комбинирование натурных съёмок с цифровым расширением, сканы реальных образцов грунта.
Пекло (2007 г.)
Пекло (2007 г.)
В результате в кадре появляются поверхности, которые одновременно воспринимаются как геологически правдоподобные и драматургически выразительные. На средней и большой дистанции рельеф создаёт узнаваемый «портрет» Луны или астероида. На ближних планах микродетали — мелкие камни, выбоины, рыхлые кромки следов — обеспечивают телесное ощущение присутствия. Свет, проходящий по такой поверхности, становится сам по себе выразительным актором кадра.
В таких решениях баланс в треугольнике Ч–П–В смещается в сторону правдоподобия без серьёзной потери читаемости. Геометрия поверхности начинает работать в пользу ясности, а не против неё: когда рельеф соответствует ожиданиям, фигуры людей и техники на этом фоне выглядят более убедительно и контрастно.
Реголит вблизи: следы, пыль, тень
Ради всего человечества (2022 г.)
На минимальных дистанциях основной драматургический ресурс безатмосферного тела — это не общий рельеф, а взаимодействие поверхности с человеком и техникой. Следы ботинок, колея роверов, струи пыли, выбиваемые двигателями, — всё это становится маркерами присутствия.
Ради всего человечества (2019 г.)
Реальные лунные съёмки показывают специфическое поведение реголита. Он держит форму гораздо лучше, чем земной песок: следы и колеи выглядят как аккуратно отпечатанные формы, почти не осыпаются, но при этом лишены пластичности влажной почвы. При боковом освещении даже небольшое углубление превращается в выразительный рельеф.
Экранные решения по-разному обращаются с этим материалом. В ряде постановочных сцен прошлого следы выглядят слишком рыхлыми или, наоборот, слишком условными — как рисунок, нанесённый на поверхность. Пыль иногда ведёт себя «по-земному»: поднимается облаком, задерживается в воздухе, формирует красивые контровые шлейфы, чего в вакууме быть не может. Такие элементы помогают зрителю лучше считывать движение и динамику, но снижают правдоподобие.
Современные реалистические проекты стремятся точнее воспроизвести поведение реголита. Свежие следы расположены там, где персонажи действительно прошли, старые — частично перекрыты новыми. Крупные планы подчёркивают резкий контраст между освещёнными гребнями и провалами в тени. В динамических сценах пыль падает быстрее и ближе к поверхности, подчёркивая отсутствие воздуха. Там, где ставка делается на зрелищность, физика пыли может быть сознательно смягчена: вытянутые шлейфы помогают визуально «записать» траекторию движения транспорта и усиливают экшен.
Человек и техника на фоне мёртвого мира
Ради всего человечества (2019 г.)
Особая выразительность безатмосферных тел проявляется, когда в кадре появляется человек. Белый скафандр и гладкие поверхности техники на фоне серого камня и чёрного неба создают предельный контраст. Даже при сдержанном освещении любой кадр, где человек стоит на безжизненной поверхности, несёт в себе сильный эмоциональный заряд.
Реалистические постановки используют этот контраст скорее экономно. Люди и техника вписаны в пейзаж: свет на них подчинён той же логике, что и на окружающей поверхности, оттенки и текстуры не выбивают их из мира. Возникает чувство документального присутствия: зритель как будто наблюдает за реальной миссией.
Более стилизованные подходы делают этот контраст основным приёмом. Фигура человека может быть дополнительно подчёркнута цветом, контрастом или мягкой подсветкой. Ландшафт, наоборот, может быть слегка обесцвечен, чтобы подчеркнуть монотонность и пустоту. В таких случаях безатмосферный мир становится не только геологической сценой, но и психологическим фоном: на него проецируются одиночество, отчуждение, внутренние конфликты персонажа.
Техника — роверы, базы, модули — тоже играет роль маркера. В одних кадрах она почти сливается с поверхностью, как будто стала частью пейзажа. В других, напротив, подчёркивается её искусственное происхождение: прямые линии, гладкие панели, необычные формы резко контрастируют с хаотичным реголитом и кратерами, усиливая ощущение временности и хрупкости человеческого присутствия.
Безатмосферные тела в треугольнике Ч–П–В
Elite Dangerous: Odyssey, (2021)
Разные визуальные стратегии работы с безатмосферными телами занимают различные области в треугольнике «читаемость — правдоподобие — выразительность».
Firefly «Светлячок» (2002 г.)
Плакатная «гладкая Луна» и студийные песчаные поверхности опираются прежде всего на читаемость. Они дают мгновенную узнаваемость и понятное пространство, но физическая точность оказывается ограниченной. Это образ Луны как культурной иконки.
Реалистические и документально ориентированные подходы стремятся приблизиться к реальной фотографии: сложный рельеф, правдоподобное поведение света и пыли, аккуратное распределение следов. Здесь приоритет смещён к правдоподобию. Читаемость решается через композицию, движение камеры и работу с масштабом. Выразительность возникает из самой физики среды, из жёсткого света и пустоты.
Гибридные и эмоционально ориентированные стратегии располагаются между этими полюсами. Они используют достижения реалистического подхода, но позволяют себе сознательные отступления ради динамики или внутреннего состояния персонажей. Пыль может вести себя чуть более «по-земному», цвет — уходить в метафору, контраст — подчёркивать драму, а не только геометрию.
Выводы
Безатмосферные тела представляют собой область, где визуальный компромисс особенно прозрачен. Зритель хорошо знает, как выглядит Луна, и легко распознаёт стилизации и условности. Одновременно реальная Луна неудобна для киноязыка: слишком однотонна, слишком резка по свету, слишком бедна привычными атмосферными эффектами. Каждый проект вынужден выстраивать собственный баланс между тем, насколько «настоящим» будет мёртвый мир и насколько удобной сценой для действия он должен стать.
История экранной Луны и астероидов демонстрирует постепенный сдвиг от условных, плакатных образов к всё более детализированным и физически убедительным поверхностям. При этом выразительность никуда не исчезает: она переезжает из декоративных решений в саму материю света и рельефа, в контраст между человеком и безжизненной средой. В общей структуре исследования эта глава дополняет картину визуального компромисса космоса: помимо звёздных полей, туманностей и светил, безатмосферные тела показывают, как треугольник Ч–П–В работает на уровне конкретного «пола под ногами», где каждый отпечаток, каждое зерно реголита и каждый обрыв дают понять, к какому космосу стремится конкретное произведение — открытке, хронике или внутреннему пейзажу героя.
NASA Moon Galleries
Comet-light on the cliffs of Hathor
