IV. Потеря человеческого
IV. Потеря человеческого
Вид зала Древней Азии с работой Игоря Макаревича
В зале Передней Азии центральное место занимает графическая работа Игоря Макаревича из проекта «Homo Lignum». Искусствовед Александра Данилова пишет об этой серии: «Над этим проектом художник работал на протяжение многих лет, начиная с 1996 года. Начавшись с концептуалистского парафраза сказки про Буратино, этот сюжет превратился в сложную мифологему, обраставшую с годами все новыми и новыми дополнениями, историями, включающую в себя биографии вымышленных персонажей.
Одно из главных действующих лиц — бухгалтер мебельной фабрики Николай Иванович Борисов, одержимый пристрастием ко всему деревянному, и постепенно по «зову Леса» сам превращающийся в Буратино. Таким образом, детская сказка становится историей наоборот, а главной темой — образы утраты человеческого».
Игорь Макаревич. «HOMO-LIGNUM. Отдел № 2».1995. Шелкография. Энвиль Касимов. «Возвращение богов». 2018. Пластиковые Барби и пупс, черепа найденных в Удмуртии рыбы и животного, битум
Буратино сидит, погруженный во вполне, кажется, человеческие размышления, но вокруг него —ассирийские орлиноголовые боги, и с древних рельефов слышится грохот военных колесниц.
Под стеклянным колпаком — как будто археологические находки, но это объекты из серии Энвиля Касимова «Протобарби», соединяющие в себе черты игрушки и культового предмета. «Я рассказываю, что нашел их в древних удмуртских захоронениях, что это очень древняя культура, возможно даже старше Древнего Египта» — поясняет художник. Склонность к мистификациям и пересоздание мифологии характерны для Касимова. Но в контексте «территории» Передней Азии, сейчас ставшей средоточием военных конфликтов, фигурка Барби с хищной птичьей головой, тёмная, как будто восставшая из гробницы, читается угрожающе.
Леонид Сохранский. «Матрёшка». 2015. Гипс, масло. Слепок статуи сидящего Гудеа, правителя Лагаша. Юлия Винтер. «Венера». 2000
Грозной оказывается и маленькая гипсовая матрёшка художника Леонида Сохранского, спрятавшаяся в витрине со слепками мелкой пластики. Орнамент на алии скульптуры кажется аутентичным для ассирийской скульптуры, но в данном контексте и эта игрушка оказывается не игрушкой и напоминает боевую гранату. «Потеря человеческого» во время войны — тема этого зала, и в окружении слепков она также напоминает о потерях памятников искусства во время боевых действий последних лет в Передней Азии. Что же, если не культура — одно из главных доказательств ценности человеческого существа.
А иначе что — спать, размножаться и есть? Стомаки — существа из личной мифологии художника Леонида Тишкова, представляющие собой автономно существующий желудочно-кишечный тракт с ножками. В триптихе «Сплянхнология» стомаки водят хороводы и пробиваются к свету, попирая друг друга ногами. Пищеварительная система превращается в народный орнамент, ее насыщение — в цель.
Леонид Тишков. Из проекта «Сплянхнология». 1993. Бумага, тушь
Работы Евгения Семёнова часто построены на совмещении различных художественных практик, где концептуалистская ученость сочетается с игрой цитатами, а раблезианские мотивы оборачиваются пафосом научно-популярного плаката. В его монументальном диптихе «Ворота в вечность» мы видим слева впечатляющую статистику о том, сколько человек съедает за жизнь, а справа поезд, нагруженный всем этим рационом, отправляющийся в тоннель в виде лица с широко разинутой пастью. И что же это, итог жизни — не остаться голодным?
Евгений Семёнов. «Ворота в вечность». 2015. Холст, масло
Копия древнегреческой фрески
Пионер кинетического искусства в СССР Вячеслав Колейчук как будто создаёт ироническую версию своего же знаменитого объекта «Стоящая нить» из собрания Третьяковской галереи. Тогда нить держала тонкие лопасти-паруса, а они держали её — художник с образованием инженера воплощал в произведениях искусства чистые идеи научных инноваций.
Здесь в трёх столовых приборах, кажется, готовых самостоятельно принять пищу, Колейчук, возможно, ставит вопрос о том, что движет человеком — примитивное стремление к выживанию и насыщению, или бывает так, что даже столовые приборы служат инженерному эксперименту и забыв о еде, мы думаем о структурах построения нового мира.
Вячеслав Колейчук. «Сопряжение». 2011. Дерево, леска
Органы тела человека — постоянный предмет научного интереса. Анастасия Галеева в своей инсталляции Articulatio возвращает научные достижения в искусство. Художница пишет о своей работе: «Композиция создана из звуков, которые возникают при движении суставов. Запись суставных шумов стала возможна благодаря высокочувствительным микрофонам и технологии электросонографии (измерение суставных шумов высокой и низкой частоты). Ни на что не похожие звуки вводят в медитативное состояние, открывая перед слушателем мир, который всегда оставался в абсолютной темноте человеческого тела. Объект — модель слуховых косточек (лат. ossicula auditus) в масштабе 2:1. Три составляющие: молоточек (malleus), наковальня (incus) и стремечко (stapes) — образуют самый маленький сустав в еле человека. В связке с аудиотреком этот артефакт визуализирует внутренние источники телесных звуков.
«Articulatio» (лат. «сустав») означает не только происхождение записанного звука. Сустав как центр соединения частей одного целого становится метафорой точечного контакта души с телом». Оказывается, тело внутри может петь как соловей, звучать как грегорианские пения в соборе или превращаться в индастриал заводских шумов, доходя до саундтрека к хоррору. Всё, что придумал человек, хранится внутри него, только он об этом не знает. Или всё, что человек создал, создаёт его самого.
Настя Галеева. Articulatio. 2019. Аудиозапись, объект, смешанная техника
Невозможно забыть картину «Урок анатомии доктора Тульпа» Рембрандта, корпоративный портрет во славу врачей, или множество анатомических пособий от тибетских до европейских нового времени. Они вдохновляют современных художников — от Дамиэна Хёрста до таксидермиста Гюнтера фон Хагенса. Но от композиций Хагенса, который из завещанных ему умершими поклонниками его творчества тел создаёт сцены, в которых люди с ободранной кожей играют в шахматы, скачут на коне — возникает ощущение преступления границы искусства. Для какой цели над человеком можно ставить эксперименты, а для какой уже нет — кажется, именно об этом триптих Константина Батынкова «Анатомический театр».
Рембрандт. «Урок анатомии доктора Тульпа». 1632. Экспонаты выставки Гюнтера фон Хагенса
Константин Батынков. «Анатомический театр». Триптих. 2019. Холст, акрил
ТЕАТРАЛЬНАЯ РЕМАРКА. Впервые появляется художник Сергей Катран и его серия «Поствандализм» — доработанные автором стандартные сувенирные бюсты на подоконниках музея. Выбор подоконника как места экспонирования неслучаен. Это граница разделения места спокойствия, которое даёт нам искусство, и того беспокойства, что ждёт нас за окном в реальности.
И хотя снаружи зима, на этих же подоконниках процветают роскошные джунгли комнатных растений, о которых так же, как и об экспонатах, заботятся смотрители музея. В этом остановившемся мире, где от фараонов и патрициев осталось только искусство, притаились принесённые Катраном персонажи истории, с наследием которых ещё не всё решено. Среди уютных зарослей может спрятаться и Муссолини, притворившись лесной нимфой, и Брежнев в гриме садового гнома, и Железный Феликс, который закамуфлировался под тона листьев и цветов.
Сергей Катран. Объекты из серии «Поствандализм». 2017-2020. Гипс, бронза, силикон
Сам художник говорит: «Серия „Postvandalism“ связана с переосмыслением значения памятника в современной культуре и обществе. Задуманный как сетевой, проект выходит из виртуального пространства в виде ready made скульптуры. Жест художника направлен на разрушение целостности образа, которую выстраивал художник предыдущей эпохи, следуя идеологическим требованиям своего времени. Проект „Postvandalism“ актуализирует новое отношение к памятникам, в частности, дискредитирует идеологические основания художников прошлого и декодирует устоявшуюся официальную символику. „Postvandalism“ в данном контексте — инициатива, которая направлена на создание альтернативной символической системы будущего, и настраивает на критическое отношение к символике власти». Так что давайте присмотримся.
Сергей Катран. Объекты из серии «Поствандализм». 2017-2020. Гипс, бронза, силикон
