III Камера в руках члена семьи
III Камера в руках члена семьи
Такое нехитрое дело, как фотографирование своей семьи, может стать единственным, или самым действенным, способом посмотреть на происходящее со стороны и, как бы отстранившись и отрефлексировав, вернуться к близким с чувством полноценного или частичного их принятия. Это внимание, проявленное к своим родным, интимные моменты, в которые они друг друга пускают — дают шанс узнать о мире другого больше и приблизиться на шажок к ощущению полноценного, духовного родства.
Ли Ледар, «Притворись, что действительно жива», 2000-е
Ли Ледар, «Притворись, что действительно жива», 2008
Работа Ли Ледара «Притворись, что действительно жива» 2000–2008 годов является самой известной серией фотографа, в которой он показал свои неоднозначные и вызывающие отношения с матерью. Она появляется на изображениях в самых компрометирующих, до сих пор вызывающих живые обсуждения, позах.
Чувства смущения, возмущения и интереса к такой системе иерархии в семье Ледара сменяют друг друга, сложно решить определенно, чего в этих фотографиях больше — стыдного или завораживающего.
Ли Ледар, «Притворись, что действительно жива», 2000-е
Ли Ледар, «Притворись, что действительно жива», 2000-е
Говорить о материнстве и искажении этой роли в контексте приведенных изображений будет излишне. Тина Петерсон вовлекла своего сына в свою интимную и сексуальную сферы жизни, к которым, в здоровой семейной системе, ребенку не место ни в 5 лет, ни в 45 лет.
Также, можно бесконечно долго и с разных точек зрения подходить к анализу взаимоотношений Ледара с его матерью, но стоит отметить, что в созданной ими самими экосистеме, их поведенческая девиация в связке мать-ребенок для них не существует. Фотограф с нежностью подписывает изображения словом «мама» и следует за ее любыми, кажущимися вопиющими, прихотями.
Ли Ледар, «Детский рисунок», 2012
Диана Маркосян, «Изобретая моего отца», 2013-2014
Диана Маркосян, «Изобретая моего отца», 2013-2014
Диана Маркосян создала лиричную историю под названием «Изобретая моего отца», обнажающую глубоко травмированного ребенка внутри нее.
Последовательностью снимков она рассказывает историю того, как она лишилась отца, когда была маленькой. Она отмечает, что ее мать легко приняла решение уйти от мужа и вырезать его лицо со всех фотографий, но для самой Дианы пустые дыры в фотокарточках только больше напоминали ей о том, что в тот момент она потеряла возможность быть дочкой своего папы.
Диана Маркосян, «Изобретая моего отца», 2013-2014
Небольшой серией кадров Диана показывает газетные вырезки, фотокарточки, письма, которые ее отец сохранял все это время, надеясь вновь увидеть своих детей.
При встрече они друг друга не узнали.
Диана Маркосян, «Изобретая моего отца», 2013-2014
Игра света и тени помогает художнице показать зрителю, как она видит своего отца сейчас. Его лицо становится частью черного, неизведанного и безымянного пространства. Он находится на расстоянии вытянутой руки, но одновременно настолько далеко, что когда он ее обнимает, она может только отстраниться — он чужой ей.
И вместе с этим она так на него похожа.
Диана Маркосян, «Изобретая моего отца», 2013-2014
Диана Маркосян, «Изобретая моего отца», 2013-2014
В проекте много портретов отца. Диана словно пытается разглядеть его через объектив, надеясь, что на линзе уж будет написано что-то такое, что могло бы ей помочь почувствовать, что она действительно его дочь. Но камера не дает ответов и ее поиски продолжаются.
А когда она его не найдет, то сможет сложить из своих фотографий.
1.1. Элинор Каруччи, «Ближе»
Элинор Каруччи, «Эран и Я», 1997
Первые фотографии для своей книги «Ближе» Элинор Каруччи сделала, когда ей было 22 года. Для этой серии снимков очень важна тема телесной связи между членами семьи. Все герои предельно откровенны и беззастенчиво обнажаются перед камерой Элинор, смущая своего зрителя. А между тем последний может наблюдать за тремя поколениями семьи Каруччи, в образах которых прослеживаются яркие мотивы смертности, женской идентичности, красоты и другие мосты коммуникации между членами семьи.
Элинор Каруччи, «Мама волнуется», 1990-е // Элинор Каруччи, «Мама волнуется», 2000-е
Элинор Каруччи, «Любовь вопреки», 1990-е
Снимки Каруччи не обладают поэтической дистанцией, они тут же вынуждают наблюдателя вторгнуться в слишком личное пространство её родных: она как бы распахивает перед нами тонкие шторки стеснения, тем самым рефлексируя над происходящим между ней и другими домочадцами. Элинор с жадным любопытством исследует всех, кто находится в пределах досягаемости и вместе с этим позволяет себе быть разной во взаимодействии с ними.
Мать-дочь, отец-дочь, муж-жена — в каждом из сочетании ролей Элинор другая, разная, неповторимая. И сложность заключается в том, когда все эти роли находят ее в одном месте и в одно время.
Элинор Каруччи, «Эран почти до меня дотронулся», 1990-е
1.2. Элинор Каруччи, «Мать», 2000-е
Элинор Каруччи, «Мать», 2010
Теперь Элинор Каруччи выступает в своем проекте в роли матери. Она и на этот раз без утайки показывает трудности, которые возникают с приходом в жизнь женщины новой ответственности.
Она не старается показаться идеальной матерью, наоборот — Элинор смело заявляет, что отказывается использовать образ женщины, которая одной рукой готовит, второй гладит, а третьей дает детям еду; она позволяет себе показать своего сына с испачканным в чем-то лицом, дочь, которая иногда плохо относится к своему брату, и в целом непростые, хаотичные будни обычной матери.
Элинор Каруччи, «Мать», 2010
Элинор Каруччи, «Мать», 2010
Элинор Каруччи, «Мать», 2007
Терри Ричардсон, «Мама & Папа», 2011
Терри Ричардсон, «Мама & Папа», фотография с выставки в Half Gallary, 2011
Книга Терри Ричардсона под нехитрым названием «Мама и папа» сделана в свойственной для фотографа манере: никакой постановки и естественность, граничащая с вульгарностью.
По словам самого Ричардсона у него были трудные отношения с отцом, так как тот не считал сына профессионалом. По сделанным в серии фотографиям об этом сказать сложно — на них Терри изображает родителя без намека на притязания. Скорее всего, ему понадобилось много времени и внутренних усилий, чтобы полноценно принять, что он сын своих родителей, какими бы они ни были, и всегда им будет.
Терри Ричардсон, «Мама & Папа», 2011
Терри Ричардсон, «Мама & Папа», 2011
Его мать шагает в сторону от своей роли и ведет себя с сыном как эксцентричная подруга, обнажаясь и часто показывая непристойные жесты.
В этой неотесанной и неподчищенной четности можно разглядеть автопортрет и самого автора, рассказывающего о себе через самых близких для него людей.
Терри Ричардсон, «Мама & Папа», 2011
Джудит Блэк, 1980-е
Джудит Блэк, «Лаура и Дилан», 1984
Семья Джудит Блэк на снимках находится в моментах, из которых стоит их повседневность. И вместе с этим они выцепляют таинственную деятельность разума каждого из домочадцев. Их глаза проницательны, всматриваются в объектив как в бездонное озеро, хранящее в себе так много секретов.
Несмотря на отсутствие физического контакта на общих портретах, все стоят близко, крепко прислонившись друг к другу. Их составной силуэт выглядит прочно стоящим на ногах, заземленным. Здесь семья и близкие выступают балластом среди неудержимого течения жизни.
Джудит Блэк, «Роб и Я», 1981
Джудит Блэк, «День матери», 1985 // Джудит Блэк, «Дилан, Эрик, Лаура и Джоанна», 1985
Элейн Сюзанна Миллер, «Это все потеряет смысл», 2010-е
Элейн Сюзанна Миллер, «Где мы однажды стояли», 2016
Элейн Сюзанна Миллер через фотографии своей семьи смотрит на то, как иногда бывает хрупок человеческих дух, когда приходится проходить через сложные жизненные испытания.
После смерти отца и сестры художница в 2009 году начала фотографировать остальных членов семьи со значительными предметами, символизирующими ее погибших родственников. Это послужило неким ритуалом создания связи между живыми и мертвыми, все еще остающимися родными. Он лишен мистического и паранормального, наоборот, это помогло преодолеть Миллер разрыв с реальностью после произошедших ужасных событий.
Элейн Сюзанна Миллер, «Режим выживания», 2017 // Элейн Сюзанна Миллер, «Трава становится зеленее», 2015 // Элейн Сюзанна Миллер, «Новый брат», 2016
Элейн Сюзанна Миллер, «Младшие», 2016
Фотографирование дает возможность художнице выплеснуть то чувство отчуждения, с которым она столкнулась, когда пыталась остановить разобщение между членами семьи, преодолевая внутри себя скорбь. Настроение снимков траурное, что является прямым отражением этапов горя, что переживала Миллер в то время.
В образах и лицах своих племянников и племянниц фотограф разглядела черты своих сестры и отца, благодаря чему она ощутила катарсис — через них они будут всегда говорить, словно никуда не уходили.
Элейн Сюзанна Миллер, «Расскажи нам, что случилось», 2012
