«Наш Коновницын смелый»
Генерал-лейтенант Петр Петрович Коновницын (9 октября 1764 — 9 сентября 1822) в Бородинской битве получил контузию. Месяцем ранее при обороне Смоленска командир 3‑й пехотной дивизии был ранен в правую руку. В битве под Лютценом в 1813 году пуля прошила его левую ногу ниже колена. В те славные годы высшие офицеры не отсиживались на командных пунктах в ста километрах от передовой. Только в Бородинской битве, продолжавшейся 12 часов, погибли 4 русских и 12 французских генералов.
С первых дней кампании 1812 года Коновницын демонстрировал умение руководить войсками и личную отвагу. Его дивизия, входившая в корпус генерала Николая Алексеевича Тучкова, считалась одной из лучших в русской армии и удостоилась особой похвалы императора Александра I по итогам майского смотра войск.
В июле Третья пехотная сдержала натиск отборных наполеоновских подразделений во главе с Иоахимом Мюратом и Евгением Богарне, в августе отчаянно обороняла Смоленск, а затем в арьергарде прикрывала отход всей армии. Федор Николаевич Глинка в своих «Письмах русского офицера» нарисовал запоминающийся образ Коновницына, который в момент жаркой схватки с французской кавалерией, разъезжал «перед рядами русских на скромной лошадке. На нем была серая шинель, довольно потертая, небрежно подпоясанная шарфом, а из-под форменной шляпы виднелся спальный колпак. Его лицо спокойное и лета, давно преступившие за черту средних, показывали человека холодным. Но под этою мнимою холодностию таилось много жизни и теплоты. Много было храбрости под истертой шинелью и ума здравого, дельного, распорядительного — под запыленным спальным колпаком».
Его лицо спокойное и лета, давно преступившие за черту средних, показывали человека холодным. Но под этою мнимою холодностию таилось много жизни и теплоты.
В Бородинском сражении по плану Кутузова дивизии Коновницына в составе корпуса Тучкова поручалась оборона Старой Смоленской дороги. Однако замысел Наполеона, обрушившего всю мощь своего удара на левый фланг русской армии, внес свои коррективы в ход битвы: пехотинцев пришлось спешно перебрасывать на помощь войскам Петра Ивановича Багратиона. Солдаты Коновницына выбили французов с укреплений у деревни Семеновской, которые противник захватил в результате четвертой по счету атаки. После ранения князя Багратиона Коновницын временно взял на себя командование 2‑й армией и отвел войска за Семеновский овраг, где быстро организовал новую линию обороны. От 3‑й пехотной дивизии после битвы осталось в строю едва ли 1000 человек, сам генерал был дважды контужен.
Будучи кротким и доброжелательным человеком в обычной жизни, Коновницын преображался в гуще кровавого боя. Это отмечали не только сослуживцы генерала, но и поэт Василий Андреевич Жуковский, посвятивший ему в стихотворении «Певец во стане русских воинов» (1813) следующие строки:
Хвала тебе, славян любовь, Наш Коновницын смелый!.. Ничто ему толпы врагов, Ничто мечи и стрелы; Пред ним, за ним перун гремит, И пышет пламень боя… Он весел, он на гибель зрит С спокойствием героя; Себя забыл… одним врагам Готовит истребленье; Пример и ратным и вождям И смелым удивленье.
За отличие в Бородинском сражении Коновницын был награжден декорированной алмазами золотой шпагой с надписью «За храбрость». Впоследствии золото со шпаги пошло на изготовление ризы иконы Казанской Божьей Матери, установленной у захоронения Петра Петровича и его жены в церкви имения Кярово.
Имение Кярово в 9 километрах от города Гдова досталось Коновницыну в качестве приданого его супруги Анны Ивановны Корсаковой.
Генерал провел в имении всего несколько лет на рубеже XVIII и XIX веков, после того как попал в опалу у императора Павла I. Жилое строение было скромным: денег на содержание большого дома семье не хватало. После победы над Наполеоном генералу в Кярово пожить уже не удалось: сначала он лечился от ран, а затем был занят на важных должностях в Петербурге — военного министра, директора Пажеского и кадетских корпусов.
После победы над Наполеоном генерал был занят на важных должностях в Петербурге — военного министра, директора Пажеского и кадетских корпусов.
После его смерти в 1822 году деревянный особняк перешел в собственность вдовы и детей, а в 1920‑е годы был разобран и перевезен в Гдов, где в нем разместили райисполком и другие советские учреждения.
До наших времен из усадебных зданий дошла лишь каменная Покровская церковь с сохранившимися захоронениями Коновницыных и небольшой погост рядом с ней.
