«Люблю появление ткани…»
Цикл «Восьмистишия» Осипа Мандельштама — один из самых загадочных и сложных поэтических текстов автора. Смысловая неразрешимость восьмистиший сродни той вечной тайне мироздания, которую они в себе заключают.
В работе с подобными текстами кроется бесценный иллюстраторский опыт: изображения не служат цели пояснить текст, сделать его простым и доступным для читателя; они выражают ту же неразрешимость, таинственность, но с помощью своего, совершенно особого художественного языка и образного ряда. А потому эта серия — независимое, самобытное художественное высказывание, призванное обогатить и раскрыть с новой стороны эмоциональный читательский отклик.
«И там, где сцепились бирюльки, Ребёнок молчанье хранит, Большая вселенная в люльке У маленькой вечности спит».
«Недостижимое, как это близко! Ни развязать нельзя, ни посмотреть, — Как будто в руку вложена записка И на нее немедленно ответь».
В работах неслучайны и техника, и композиция, и образы. Так, например, иллюстрация о рождении жизни — бабочки и человека, — сделана по принципу пятен Роршаха путем отпечатка половинок листа: мироздание есть цикл бессознательных повторяющихся копий, имеющих общее начало. Все на свете едино и все на свете дуально: появление в мире живых существ, природа жизни и творчества, крылья бабочки, отпечатки пальцев и краски на листе бумаги.
«О бабочка, о мусульманка, В разрезанном саване вся — Жизняночка и умиранка, Такая большая, сия!»
«И я выхожу из пространства В запущенный сад величин, И мнимое рву постоянство И самосознанье причин».
