«Белая лошадь». Марк Шагал
Марк Шагал — выходец из еврейского местечка в Витебской губернии, очевидец войны и революции, а также один из немногих художников, которому удалось добиться признания и коммерческого успеха при жизни. Как говорил сам Шагал, ему были чужды все существующие живописные школы — он не причислял себя ни к одной из них. Арт-практика Шагала была, скорее, совмещением кубизма, импрессионизма, а также черт присущих супрематизму, сюрреализму и абстракционизму.
К 1960-м гг. художник успел сформировать свой пластический язык, поучиться у Льва Бакста, с надеждой встретить революцию и испытать разочарование от новой реальности, пережить смерть своей главной музы и возлюбленной Беллы Розенфельд, а также пожить и поработать во Франции и Америке. В тот период картины из-под кисти Шагала стоили баснословных денег, а коллекционеры с замиранием сердца ждали новых полотен художника — они охотились даже за набросками, которые Шагал делал на салфетках в ресторанах.
В начале 60-х годов Шагал работал в Иерусалиме над заказом от правительства Израиля и расписывал окна медицинского центра при синагоге ветхозаветными этюдами. Примерно в это же время появляется картина под названием «Белая лошадь». В ней также находят отражения библейские сюжеты.
Обращения к Ветхому завету в оптике Шагала — это попытка познать тайну Вселенной путем «вчувствования» и примитивной, даже детской передачи библейских образов. Ветхозаветные сюжеты на картинах, и в особенности это заметно в поэтике «Белой лошади», не дословны. Шагал предлагает свою трактовку, без сакральности и возвеличивания, более трогательную и доступную для восприятия.
Одна из героев картины — девушка в белом саване, которая держит на руках младенца. Ее кожа выполнена в желтых тонах и будто светится в темно-голубом пространстве ночи. Интуитивно именно она ощущается главной героиней — вертикальное расположение фигуры возвышает ее над остальными элементами экспозиции.
Девушки замерла в статике, а ее поза отдаленно напоминает Венеру с картины Боттичелли — на это сравнение наталкивают наклон головы, расположение ног и частичная нагота шагаловской героини.
Младенец же изображен схематично, без прорисованных черт лица — он будто пришел в пространство картины Шагала из наскальной живописи. Рядом с фигурами матери и ребенка расположилась та самая белая лошадь из названия картины — один из излюбленных анималистических образов Шагала. Из-за плоского пространства картины трудно понять, то ли женщина с ребенком сидит на ней, то ли стоит рядом.
Вся эта троица отсылает к ветхозаветному сюжету бегства семьи Иисуса Христа в Египет, чтобы избежать приказа царя Ирода об умерщвлении всех мальчиков-младенцев. Однако на картинах мастеров Возрождения Богородица с Иисусом чаще всего изображены верхом на осле. У Шагала своя, более расслабленная интерпретация — лошадь здесь никто не тянет и не держит за удела, как, например, на полотне Тициана с похожим сюжетом.
Хоть на картине никто не спешит скрыться из условного Вифлеема-Витебска, лошади в оптике Шагала — это символы свободы, энергии и движения.
Витторе Карпаччо «Бегство в Египет», 1500 и Тициан «Бегство в Египет», 1508
Некоторые исследователи находят в «Белой лошади» Шагала родство и с православной иконой, а именно с иконографической серией под названием «Знамение», возникшей в Византии в середине XI века. Главной героиней этих икон становилась Богородица с полуфигурой Христа Эммануила на груди или в области живота. Расположение младенца на картине «Белая лошадь» отсылает к этому каноничному образу.
Однако Богородица на картине Шагала далека от строгих ликов с икон. Святость героини передается, но не стандартизированными религиозными символами, а цветовой палитрой. Белый, желтый и синий — цвета, говорящие о духовной чистоте (например, у Шагала встречался образ желтого Христа), а также о меланхолии.
Несмотря на то, что лицо Матери не было прописано Шагалом досконально, это не лишает образ чувственности.
Возвращаясь к еще одной ключевой фигуре картины (судя по названию), лошади — здесь она также, как и саван шагаловской Богоматери, белая (с синими оттенками), что символизирует чистоту и божественное начало.
Как упоминалось ранее, лошадь не бежит и не пританцовывает, как это часто бывает у Шагала — она либо медленно шагает, либо находится в состоянии покоя, что вторит общему настроению композиции.
Лошади на картинах Шагала («Страдания бескрылой лошади», Иллюстрация 1954, «Белая лошадь» около 1960 и «Песнь песней» 1958)
Все в этой картине напоминает сон — даже сами герои будто в полудреме. Трудно прочертить границу пространства — все здесь слито воедино: окна, дома, размноженные полумесяцы. Ощущается, словно Шагал «вылил» ночь и она густо растеклась по Покровской улице Витебска.
Сине-голубой фон картины весьма геометричен — здесь есть и треугольники, и круги, и квадраты оконных стекол. Это невольно напоминает супрематизм и его стремление к познанию тайны бесконечной Вселенной. Так и на картине Шагала создается впечатление чуть ли не открытого космоса, который через призму художника становится не далеким, а почти осязательным.
Помимо лошади и прообраза Богоматери с младенцем на картине уместились еще несколько излюбленных Шагалом персонажей. Над окном парит человек-виолончель. Его лицо обращено к матери с ребенком, а одна рука отделена от тела — запястье со смычком будто выходит из оконной рамы. Но эта деконструкция не делает пространство картины дробным. Все элементы — это части одного большого целого, одной Вселенной.
В правом верхнем углу картины, если присмотреться, можно заметить и скрипача — от него на картине остались только очертания пальцев. Оба музыканта предстают в роли ангелов. Они оберегают мать с ребенком, играя им мелодии, не нарушающие покой ночи.
В нижней части композиции расположился клоун. На лицо его легла темно-зеленая тень, а в руках он держит букет цветов, мерцающий красками, который собирается вручить девушке. Именно клоуну, единственному персонажу на картине, Шагал подарил ясный взгляд. Вероятно, это связано с особой любовью художника к цирку и сочувствию, которое испытывал Шагал к клоунам.
«Я всегда рассматриваю клоунов, акробатов и актёров как существа трагические. Они напоминают мне фигуры религиозных картин», — говорил сам Шагал.
Картина Шагала «Белая лошадь» очаровательна и притягательна своей наивностью и в то же время глубиной образов. Лошадь, Мадонна с младенцем, клоун с цветами и парящие музыканты будто вшиты в ткань ночи. Они словно персонажи сна, которые находятся в межпространственном лакуне — где-то между космосом и Покровской улицей Витебска.
«Белая лошадь» странным образом пробуждает чувства ностальгии и светлой грусти. Вероятно, это связано с тем, что испытывал сам Шагал в момент написания картины. Оторванность от родины, тоска по любимому Витебску и умершей жене Белле — все это слилось в единый образ, который Шагал выразил языком трогательных художественных образов.
Иконография восточно-христианского искусства https://icons.pstgu.ru/icon/4557
ArteFact «Белая лошадь» https://ar.culture.ru/ru/subject/belaya-loshad
Культура. РФ, Биография Марка Шагала https://www.culture.ru/persons/8917/mark-shagal
«Колорит»: Вечное распятие. Символика в картинах М.Шагала http://concepture.club/post/rubrika_2021/kolorit-vechnoe-raspjatie-simvolika-v-kartinah-mshagala
